Всякий раз, выходя по утрам из распадка, где живу, и где долго ещё стоят утренняя прохлада и сумрак, вижу вдалеке за долиной крутую сопку. В лучах восходящего солнца домов на ней почти не видно, а окна горят яркими, жаркими кострами с густыми дымами, высоко уходящими в небо.


Это похоже на большой табор диких кочевников, которые окружили селение и готовятся к его штурму. Среди далёкого лая собак чудятся звуки, похожие на лошадиное ржание и звон оружия… Но, по мере восхода солнца, костры блекнут, остывают, дымы редеют, исчезают привидевшиеся воинственные кочевники. И это повторяется каждое утро…

Бабуля, которая живёт в нашем распадке ниже заповедницких домов, громко и возбуждённо о чем-то кричала своей соседке, указывая то на сарай, то куда-то в сопки. Та сочувственно кивала головой и делала испуганные глаза. Когда я подошёл ближе, старушка бросилась ко мне и заголосила на манер плакальщицы: «Вот несчастье какое! Всё, что было, – куры одни, да и тех тигра сожрала, поганая, - всплеснула она руками и приложила край платка к глазам. – Развели их, скоро и людей жрать будут».

Нам, работникам заповедника, всегда ставят в вину, что тигров стало много, и всякий раз подчёркивают, что мы их, якобы, разводим, как кроликов, что ли. Меня всегда берёт оторопь от таких обвинений.

Я приостановился, поражённый услышанным: как это тигр сожрал кур? Может, лиса забралась в курятник? «Какая там лиса, - шмыгая носом, продолжала женщина. – Дверь сорвал и натоптал всюду, кошак поганый!» Я знал, что появился близ посёлка молодой тигр, бродит по задним дворам, ближе к лесу, подлавливает забегающих в заросли собак. Слышал и о том, что несколько раз он перепрыгивал через заборы и срывал псов прямо с цепи. Обычное дело для таёжных посёлков. Но, чтобы соблазниться на вдовий сарайчик с курами… это трудно представить даже в вольных фантазиях. Да и что это за добыча такая, совсем не тигриного масштаба.

Сарай небольшой, приземистый, стоял вне забора, замков не было, кроме примитивного деревянного засова. Ветром катало белые куриные перья. Подойдя к месту, я осмотрелся. На снегу вокруг сараюшки и по дороге, что проходит рядом, было натоптано тигром. Внимательно разглядев дверь и косяк, заметил свежие царапины от когтей зверя. Отметины хорошо выделялись на старом дереве. В одном месте был виден скол большой щепки, вырванной когтем. В глубине сарайчика испуганно жались несколько кур. Они с ужасом таращились на меня и истерически галдели в тон своей хозяйке. Слов нет, разбой учинил тигр, всё показывало на это.

Видимо, гуляя по тёмному нашему распадку в надежде на очередного зазевавшегося пса, он услышал шум и возню в курятнике, и это его привлекло. После недолгих манипуляций с дверью он проверил содержимое сарая в надежде на хорошую поживу, а, обнаружив кур, не сдержал своих природных инстинктов. Ведь ловят же тигры рябчиков из-под снега, случайно на ходу, но охотно. Я сам однажды видел такое по следам. Удивило другое – бабуля говорила, что пропало около десятка кур, а крови и останков никаких не было. Как он мог унести в пасти столько птиц, не с мешком же он наведался к бедной вдове. Перьев было много. Причём, когда я пошёл по его следам в сопки, где он укрылся, на каждой его лёжке обнаружил по куче свежих перьев, как будто в зубах он нёс не кур, а большую подушку. Сколько у него в пасти было куриц? Или он их отрыгивал, как в известной сказке волк – козлят, так и осталось непонятным…

Этот зверь после случившегося эпизода с курами ещё долго кружил вокруг посёлка. Заходил вечерами в улицы в поисках собак. Будоражил местных жителей своими неожиданными появлениями в свете уличных фонарей. Люди стали побаиваться темноты, а некоторые отчаянные постреливали из укрытия куда-то в его сторону, но никто его даже не ранил.

Я немного потропил его, чтобы понять, насколько он опасен, не ранен ли, и нет ли у него какого приобретённого дефекта, поскольку такое его поведение всё же редкость даже для наших мест. Нет, всё указывало на то, что зверь здоровый, никаких патологий не было замечено. Просто молодой, который ищет себе охотничью территорию, пробует прижиться здесь. Выяснилось, что у него были любимые места, логовища, что-то вроде баз, куда он приносил пойманных собак и не торопясь поедал их. Тут же проводил он дневное время.

От человеческого жилья его дневные лёжки были совсем недалеко, несколько сот метров. Обычно он выбирал ряжик или скальный уступ с небольшой площадкой. Оттуда он хорошо видел, а, главное, вокруг всё слышал – и посёлок, и лес. Наверное, прислушивался к лаю собак, возможно, выбирал очередную жертву по голосу. Вокруг каждого его лежбища валялись по нескольку голов псов-неудачников. Это место невольно ассоциировалось со стоянкой туземцев-людоедов из знаменитой книги Дефо «Робинзон Крузо». Некоторых из собак я признал, хотя выражение, что у них застыло в последний момент, сильно портило опознание.

Я понимал, что долго тигру не продержаться в том темпе, который он себе задал, и на том собачьем рационе. Обладатели собак не позволят, когда-нибудь убьют втихую. Жители стали жаловаться местным властям, и те вскоре дали отмашку на отстрел этого тигра.

Жаль было зверя, всё-таки красивый и редкий, но помочь было некому. Легко можно было бы отловить его и увезти в далёкую тайгу, где он нашёл бы себе место и выжил. Сам он никуда не уходил, привык. То ли мясо собак ему нравилось по вкусу и дурманило его, то ли, скорее всего, из леса его вытеснили более крупные особи, и ему нужно было искать свой участок, а это нелегко.

Люди стали на ночь прятать собак в дома, лёгкая добыча у тигра исчезла. И в голодном отчаянии он решился на грабёж всерьёз – утащил домашнего поросёнка. Я часто видел такую живность в зарослях у домов, и она иногда исчезала у хозяев, и не всегда были виноваты хищники. Но сейчас виновник был объявлен, и участь его решилась. Быстро нашлись любители пострелять в тигра, да ещё в законном варианте. Недостатка в охотниках здесь никогда не было. Убили его где-то на подходе к жертве. Стрелки ходили героями, как будто освободили мирный город от дракона – пожирателя невинных девушек. А это был не дракон, не монстр, а всего лишь подросток, несмышлёныш, которому никто не захотел помочь. Я его видел несколько раз, вытрапливал без особых ухищрений и помню его наивные и недоуменные глаза. Он и убегал всякий раз без злобы, как котёнок, которому помешали в игре. У меня в памяти он и остался таким, пушистым и любопытствующим.

Грустно сознавать, что люди не захотели помочь неразумному зверю. Убить всегда легче, чем выходить слабого.