Каждый год в августе кета — знаменитая дальневосточная рыба — за десять дней проделав тысячекилометровый путь, поднимается из океана в верховья таёжных речек и ручьёв на икромёт. Не обходит вниманием эта рыба и нашу скромную Каменку, бегущую между сопок и таёжных теснин. Бывает, с обрывистого берега видно, как идёт один косяк за другим, и так дружно, и так густо — спина к спине, словно движется в воде что-то единое целое.

Таким косякам тесно в узких руслах таёжных речушек, да ещё на поворотах, забитых сухостоем и наносами валежника. Но приходит на помощь человек — расчищает заломы, делает «зелёную улицу» рыбоходу. Кстати, и любители лёгкой наживы, браконьеры, устремляются к таким местам, где рыбу можно брать голыми руками. Тут-то и вырастает на их пути заслон. Добровольные патрули оберегают народное богатство.

И на этот раз, как обычно, на призыв инспектора рыбоохраны откликнулись все наши рыболовы и охотники.

В определённый день и час Иван Власович — местный инспектор рыбоохраны — приезжал к нам на своей старенькой моторной лодочке, которую именовал «погремушкой». Кому и где нести дежурство — мы решали сами: шапка с номерами шла по кругу.

В тот раз мне и моему приятелю выпал самый дальний, вверх по речке, «скид» — место, редко посещаемое людьми. Тут узкая Каменка, упёршись в каменистую осыпь двуглавой сопки, круто изгибается и бывает часто забита древесными наносами.

Проводив лодку, мы с Юрием принялись за работу. Действуя шестами, расчистили залом, а потом, выбрав местечко, откуда нам был виден верхний и нижний плес речки, сели отдохнуть и полюбоваться природой.

Вдруг на противоположном берегу среди берёзок и пихт, придвинувшихся к самой воде, мелькнула большая тень.

— Ты заметил? — спросил я приятеля.

— Заметил,— почему-то шёпотом ответил он.

Мы замерли в ожидании. Движение тени повторилось, и тут же из-за куста можжевельника высунулась голова зверя. Две увесистые лапы мягко ступили на полузатопленный обломок поваленного ветром дерева.

Мы мгновенно определили, что за зверь был перед нами. Мех на спине и на боках, украшенный тёмными неровными полосами, отливал желтизной. Короткие уши плотно прижаты к голове. Он был грациозен и по-кошачьи красив.

Тигр, не оглядываясь по сторонам, стал лакать воду. Мы не отрывали от него взгляда.

Вдруг через утопленный комель дерева с шумом и плеском перелетела рыбина. Тигр рывком оторвал голову от воды — тут же увидел нас. Нам стало вдруг не по себе. Чем бы закончился обмен взглядами — неизвестно. Но в этот момент из реки, словно снаряд, вымахнула другая полуметровая рыбина и буквально у самых лап зверя плюхнулась в воду, подняв сноп брызг.


Тигр мягким движением снял лапы с топляка и тут же растворился в тени прибрежных кустарников и деревьев.

Мы с приятелем долго сидели молча, не шевелясь.

Вечером, когда Иван Власович приехал за нами на своей «погремушке», мы, перебивая друг друга, стали рассказывать ему о нашей встрече. Рассказ произвёл впечатление на инспектора.

— Повезло вам, ребята. Своими глазами увидели хозяина тайги. Об этом мечтает каждый охотник. Я вот более пятнадцати лет на речке болтаюсь, а узреть своими глазами Тихона Григорьевича не выпадало удачи.

— Иван Власович, как вы думаете, тигр за рыбой приходил? — спросил Юрий.

— Нет,— ответил инспектор.— Тихон Григорьевич побаловаться рыбкой и не прочь, но воду не любит. Рыболов — Михайло Иваныч... — прикурив, он добавил. — Хорошо, что тигр появился в наших краях. Там, где он обосновался, всем другим хищникам путь закрыт. Характер у него крутой, суд и расправа короткие. Да и ни один браконьер не рискнёт пойти за рыбой — может дорого поплатиться за это.

Через несколько дней в местной газете я прочитал заметку, в которой рассказывалось о том, как двое рыболовов встретились на берегу с тигром... Я понял, что это была не только дань редкой встрече, но и предупреждение браконьерам.

Прошло много лет, а зеленоватый взгляд полосатого хозяина тайги Тихона Григорьевича я помню. Такое не забывается.